«Луферовские пения» этого года проходили в пятый раз и сильно отличались от всех предшествующих. Внешне формат был более камерным и домашним. В прошлые годы «Луфпения» напоминали мини-фестиваль – много самых разнообразных участников, шутки, розыгрыши, театральность и весёлое видео (как, например, в том памятном году, когда ведущим вечера вместе с Надеждой Сосновской был Алексадр Смогул, восседавший на сцене в роскошном, расшитым золотом восточном халате, из шарманки гости вытягивали бумажки с пожеланиями от Виктора, а на экране он же изображал Пушкина и показывались фрагменты капустника).

Но времена меняются… И с каждым новым витком «Первый круг» очень чутко отзывается именно на запрос времени. Так всегда было. Как раз на грани «разлома эпох», «первокруговцы» создавали свои песенные спектакли, выводя на сцену не только авторскую песню, но и всю песенную русскую традицию ХХ века, романсовую и фольклорную. Сейчас в этом видится глубокая закономерность: на пороге распада на отдельные части русскоговорящего мира «Первый круг» собрал воедино и обозначил на карте страну, куда всегда можно вернуться при желании – русскую поэзию и песню. Песенный поток, вобравший многие голоса – как авторские, известные, так и безымянные…

Ну, а в этом году – в другой ситуации и другие времена – доминанта у вечера, который ежегодно проводит «Первый круг» в память Виктора Луферова, была такая: человеческое вещество, сердцевинные связи между людьми.

Ситуация сложилась особенная. Не секрет, что в этом году «Первый круг» не принял участия в фестивале «Луф-парад» ради того, чтобы не разделяться, сохранить свою целостность. После поездки на Донбасс и интервью, растиражированного в Интернете, Александру Мирзаяну был закрыт вход на фестиваль и возможность выступления там. На «Луф-параде» могли выступить другие «первокруговцы», но они этого делать не стали, многократно повторив – вслух и публично, в стихах и прозе, что дело не в политике, а в судьбе и личности. Их союз – не только объединение профессионалов, но и личностное, душевное содружество. Доверие к сердцевине другого, его человеческой подлинности и честности перед собой – основа многолетних отношений, благодаря которой «Первый круг» уцелел даже после формального распада. И по-прежнему представляет единство.

Так что «Луферовские пения» в этом году получились даже не про Виктора, а именно про «Первый круг». Про эту загадочную материю дружбы и верности, которая ухитряется не трещать и не рваться под напором ветров и штормов…

Надежда Сосновская прочитала на вечере своё стихотворение, написанное на волне споров и возмущений по поводу той поездки Александра Мирзаяна:

Рухнул камень на гладь водоема.
Раскатилось подобие грома.
По воде разбежались круги.

И свершилось подобие казни.
Испарились былые приязни,
В темной бездне не видно ни зги.

Как успеть отшатнуться от смерти?
Как легко на волнах круговерти
В черный омут уйти с головой!

Чем помочь мне опальному другу?
То ли двинуть гитару по кругу,
То ли круг начертать меловой?

Всё надрывнее ветер и злее,
Но всё ярче горит, всё светлее
Негасимое пламя в крови,

И спасает от боли и муки,
Не дает разорвать наши руки
Круговая порука любви.

Эти стихи можно считать эпиграфом – или девизом – «Луферовских пений» - 2016.

Концерт сам по себе был замечательным. Каждый раскрылся как-то по-новому. Например, Сосновская удивительно спела «Веретено» и читала свои новые стихи. Андрей Анпилов представил три совершенно новые песни, только что написанные, очень яркие и выразительные. Капгер веселил публику сатирическими куплетами о Пушкине, а Бережков творил своё вечное чудо присутствия на сцене. Сама его персона – произведение искусства. С Кочетковым в зал вошла энергия жизнелюбия и радости, а Мирзаян проникновенно и чутко говорил о Викторе, которого словно открыл для себя заново и услышал обновлённым слухом.

Очень органично вместе с «Первым кругом» выступает Владимир Туриянский, которого зрители всегда не хотят отпускать и аплодисментами добиваются ещё и ещё песен. На той же волне душевной близости и сердечного дружеского разговора прозвучали и песни Александра Перова. Открытием для многих стал Алексей Корягин – автор из Перми, один из лучших исполнителей песен Виктора Луферова.

Всё это можно услышать в записи. Песни и атмосферу концерта не перескажешь. Но финал вечера поразил особенно, оставил сильнейшее впечатление.

У двух отделений концерта было контрастное завершение. В конце первого отделения показали видеоклип на песню Луферова «Орленок», которую он начал писать еще в августе 1991 года, а завершил в 2003.

Из страшного военного железа
Мы музыку свободы извлекли
И в смутный час мы заглянули в бездну,
А бездна – в нас – мы взгляд не отвели.

……
Орлёнок, позади – колючка ржавой зоны –
Безвинно павших целая страна...
На чешуе имперского дракона
Мы высечем погибших имена.

Видеоряд к песне составили исторические фото (ГУЛАГ, колючая проволока, почерневшие окна белого дома в 1993 году…) и рисунки детей-аутистов. Клип воспринимался очень мощно, сильно, жестко, непримиримо. Казалось бы – вот он, Виктор. Несгибаемый и определённый в оценках того, что не приемлет.

Но в конце второго отделения случилось преображение «непримиримости» и чудо. На сцену вышли обе дочери Виктора – Полина и Аля. Они читали по очереди фрагменты воспоминаний Луферова о его друзьях – Бережкове, Мирзаяне, Аделунге, Анатолии Иванове, о Вере Матвеевой, об их общем прошлом в 1960-х. А на экране сменяли друг друга архивные фотографии.

Затем – последним словом и завершающим аккордом – зазвучало стихотворение Вити (пением, под колёсную лиру) «Братья мои и сёстры», а на экране продолжали сменяться архивные фото.

В тот самый момент, когда Виктор пел строки:

«Мне близок путь одинокого воина, но есть и расхождения точка:
Он предпочтет одинокую смерть,
но не сотрёт боевой окраски с лица»,

– появилась фотография Мирзаяна, и оставалась на экране всё время, пока Луферов их пел.

И мне подумалось: вот он – ответ об отношении Вити к Алику, Александру Мирзаяну наших дней. Прямое слово о различии и радикальном расхождении этих давних друзей, но и о точке сходства. Виктор оставил этот ответ в стихотворении, на будущее. И я даже снова его повторю:

«Мне близок путь одинокого воина, но есть и расхождения точка:
Он предпочтет одинокую смерть,
но не сотрёт боевой окраски с лица».

Ну, а дальше, в последней строфе открывался исчерпывающий ответ, подсказка всем нам, и пример самого Виктора. Ведь это – из самых последних стихов, им написанных. Это его духовное завещание:

«И мне остаётся одно: зная, что не удержать душу взáперти,
Повторять вслед за пророками,
что дух – бессмертен, что смертна – плоть,
А вслед за нищими, подаянье просящими с паперти,
Повторять: братья мои и сёстры, храни же вас всех Господь!»

Это звучало как благословение от Виктора, но было и вестью, идущей из незримого измерения света и духа. Видеть-то мы то измерение не видим, но сердцем ему принадлежим.

Голос любви, способной осенить всех без различия и отбора, – правых и виноватых, сильных и слабых, осуждаемых и осуждённых, – зазвучал ещё раньше: в словах Виктора, посвященных друзьям. И звучал в голосах Полины и Али, читавших воспоминания отца вместе, рядом, за одним столом.

Но песенная молитва Луферова, его прощальное стихотворение «Братья мои сёстры» обладает особой силой – исцелять и преображать душу, прощать и примирять враждующих. Это был невероятный финал, необходимый всем нам именно сегодня.

Непримиримость, прозвучавшая в конце первого отделения, к концу вечера преобразилась в духовную силу любви и прощения. А в стремлении «Первого круга» удержать свою целостность открылся не только душевный и персональный, но и духовный смысл.

Виктор в финале «Луферовских пений» пришел к зрителям в самой естественной для себя роли – воина света, верного своей глубине и своему сердцу, какие бы мнения и убеждения не высказывались вокруг. И сказал сразу всем, на какой бы стороне и в каком бы «лагере» человек ни находился, –

«Братья мои и сёстры, храни же вас всех Господь!».

Татьяна Алекссева